Творческая встреча в кинотеатре "Аврора
 Олег Меньшиков: Здравствуйте! (Преподносят цветы) Спасибо! Вот я сейчас постоял. Не очень люблю про себя слушать, но так последние уловил. Действительно, 5 лет, действительно, это очень приятно. Спасибо, что ходите 5 лет и смотрите (хм) 5 лет. Но действительно, я подумал сейчас, стоя там: я в своем первом фильме снялся, когда мне было 19 лет, даже 18, т.е. практически 20 лет назад. Да? Так что у меня еще юбилей. Я, кстати, не задумывался: надо ли его отмечать. У меня будет к вам просьба: если у вас будут какие-то вопросы, то вы мне помогайте, потому что мне так очень сложно что- то… Да?
Вопрос не слышен.
18 лет, по-моему. Я учился в театральном училище имени Щепкина на третьем курсе. И был такой фильм "Жду и надеюсь" он назывался, на киностудии Довженко снимал режиссер Сурен Шахбазян. Его, к сожалению, уже никто не помнит, этот фильм. Я играл партизана, который задание выполнял какое-то. 2 серии мы шли через лес через какой-то, даже не помню, зачем мы шли. Для меня это такая память – первый фильм. А потом была "Родня", потом "Покровские ворота", "Полеты",и понеслась и вот до сегодняшнего дня.
Вопрос не слышен.
Что значит: как я решил сняться в кино? Я решил артистом стать, и как-то одно из другого вытекает.
Эта же зрительница задает еще вопрос.
Почему – что? А давайте мы с вами выйдем и будем там разговаривать вдвоем? (смеется)
Могут ли появиться новые люди в Вашем окружении? (пробиться через секретаршу и т.д.) Было ли такое? Спасибо! (смех в зале)
Ну, слушайте, но пробиваются как-то. Я же не все с одними и теми же двадцать лет общаюсь. Правда, тогда у меня секретарши не было.
Правда ли, что вы будет отвечать на наши вопросы сорок минут?
О-о, я не знаю.
Надеемся, первая смена не выжала из Вас все соки. (смеется)
Будут вопросы – я буду отвечать, я для этого и приехал.
Состояние покоя летящей стрелы наступает только на сцене? Были ли в жизни такие секунды?
О-о-о, это интересно. Вы знаете, это вообще такое состояние замечательное по жизни: оно не ежесекундное. Да? Ты не можешь себе сказать, что в этот момент ты находишься в состоянии покоя летящей стрелы. Но какой-то отрезок времени, промежуток жизненный ты можешь назвать этим определением. Определить вот так. И это самое важное. Вот так в секунду сказать – нет, но обернувшись назад, подумав, ты можешь сказать, что вот этот период работы там над спектаклем был... Вообще это замечательное выражение – "покой летящей стрелы".
Есть ли каких-либо фондах записи спектакля "N" и "Когда она танцевала"?
"N" – Нижинский. Знаете, где-то есть. Это снималось в Питере, какая-то детективная история с этой пленкой. Она пропала куда-то. Снимали с трех камер спектакль во дворце на Невском, и она исчезла, я до сих пор не знаю, где она. А "Когда она танцевала", - нет. К сожалению, нет ничего. Это же спектакль лондонский. Там нельзя же снимать, т.е. отдельная совершенно история, и если она получается, - то замечательно. Но там нет такого.
На какой стадии находится "Кухня"?
На самой начальной. Т.е. если вы ориентируетесь по тем объявлениям, которые были перед этим в прессе, то так получилось, что мы работали над пьесой, а пьеса меня не устраивала очень долгое время. И вот теперь она меня устроила. Сейчас мы ведем кастинг, то, что попроще, для нас, простых – подбор актеров, и дальше начинаем работать с художником по костюмам, художником-постановщиком и т.д. и т.д. Т.е. сейчас самое начало работы.
Что потрясло в последнее время? Положительное и отрицательное?
Если имеется в виду по жизни – то многое. Если имеется в виду по профессии, то я уже говорил на предыдущей встрече – это "Макбет" Някрошюса. В кино, к сожалению, меньше потрясений. Я даже не знаю – почему. У меня больше появляется привязанностей профессиональных актерских каких-то там нравится актер/актриса. А чтобы фильм, который сражал бы наповал, очень редко. Даже несмотря на то, что фильмы, о которых говорят, о которых спорят, о которых пишут, у меня они не вызывают никаких, к сожалению, эмоций. Но это моя проблема.
Любите ли Вы романтизм?
Ну, последний русский романтик, о чем вы говорите. (смеется, аплодисменты)
Ваше отношения… Чего это Ваше отношение? Кто это писал, скажите? (тихо читает) Я не понимаю… Я понимаю, но это как-то по- русски не очень понятно. Спросите потом на выходе.
Если любите Камю, не возникло желание поставить "Недоразумение"?
Нет. (молча читает)
А французский… Слушайте, не могу понять. А-а, выучить французский ради одного Камю. Да я уже проехал Камю, понимаете: уже не выучил. Поэтому что ж делать-то?
Дают из зала записку: Вот это Вам.
Вот это стихи? Но это же не будем читать? Ну вот. (относит на стол)
Ваше самое яркое впечатление в жизни?
Ну вот опять-таки, понимаете, если по профессии… А, в жизни. В жизни, в жизни, в жизни. Самое яркое. Вот так вспоминаю… Во-первых, их немало, их немало. Нет, не знаю, правда, сейчас не скажу. Правда, сейчас не скажу.
Вы вступили в возраст зрелости.
Д-а-а-а! (смех)
Ощущаете ли Вы перемены в своей судьбе?
Вы знаете, я ощущаю перемены в смысле… знаете чего. Не то что переоценки ценностей, но в какой-то степени переоценки ценностей, видимо, я становлюсь, извините за слово, мудрее. Потому что мне кажется, что очень много то, чем я дорожил, отходит на второй план. С возрастом мы становимся сентиментальнее. Да? Сентиментальнее – это что значит? С возрастом становятся ценными те вещи, которые мы в 20 лет, в принципе, могли на них, ну если не наплевать, то достаточно спокойно относились. Цену их понимаешь только когда походишь какой-то жизненный путь. Это очень важно. Но как? Я же не одноклеточное. Конечно, у меня что-то происходит в жизни. Ну, кстати, у кого-то и не происходит, поэтому я рад, что у меня происходит.
Как Вы относитесь к повышенному вниманию, которое Вас окружает? Тяготит ли оно Вас или вдохновляет?
Как я отношусь? К сожалению, я уже себя не представляю без этого. Не потому, что мне это нужно. Я не могу войти в компанию и остаться незамеченным, я бы с удовольствием, если бы так. Но это не получается. Тяготит ли? Иногда очень тяготит. Иногда очень тяготит. Но когда ты окунаешься в этот круг, в эту среду (Ты – известный артист, за тобой смотрят, за тобой следят и т.д. и т.д.), ты вырабатываешь систему заслонов, систему калиток, систему дверей. Она у каждого разная. Не может это привлекать все время. Это может нравится первые два месяца, ну, первый год, но потом это, безусловно, тяготит. Но поймите, это уже как "здрасьте", как "доброе утро", это уже норма, уже это так. Никуда не деться. Иногда действительно тяготит. Но это не вдохновляет, это точно. Но, в смысле ответственности, иногда только ощущаешь ответственность: ты выходишь на сцену, и ты прекрасно понимаешь: полторы тысячи людей пришли смотреть на тебя, как ты играешь там, не знаю, Чацкого. Это ответственность. Это вдохновляет. Но это внимание несколько иного рода, это не то что там (тихо заканчивает фразу).
Кого Вы считает своим учителем? Кто крестный отец в кино – Балаян или Михалков?
Не в обиду Никите Сергеевичу – крестный отец Роман Гургенович. А "кого Вы считаете своим учителем"? Вы знаете, учителей много. Важно желание учиться, а учителей найдешь. Это точно абсолютно. У меня нет конкретно. Меня взял в училище Владимир Иванович Монахов, я ему бесконечно благодарен. Я не могу сказать, что это мой единственный учитель. Были люди, которых я не знал, с которыми знаком не был, которых книжки только я читал, или о которых я только книжки читал. Но они все же мои учителя. Поэтому одного, к сожалению, я сказать не могу.
В последнее время Вы играете трагические роли. Не соскучились по солнечным ролям счастливых людей как "Покровские ворота"?
Да не то что соскучился! Я вообще выпускался в институте (как это называется?) комедийный артист. Видите, слово забыл. (смеется) Сейчас вы посмотрите, сейчас вам дадут счастливого мальчика из "Покровских ворот". Я действительно, я всю жизнь я вообще был уверен, что я буду играть комедийные роли. Все, что я играл в институте, это были Хлестаков, это был весь Гоголь и т.д. и т.д. – все это. Кумиром для меня тогда был Андрей Александрович Миронов покойный. Вот. Это вот…Я себя ориентировал на эту дорогу и потом получилось так, что я пришел в театр Советской Армии после Малого театра, где я ничего не играл, мне поручили роль Ганечки Иволгина в "Идиоте" и вот так пошло, потом Калигула, потом еще чего-то. Но потом: в "Калигуле" очень много смеялись. В "Чацком" смеются все время. Во-первых, я считаю, что это правильно. Я считаю, что Шекспира "Гамлета" ставить, где ни разу не засмеются – грош цена этой постановке. Я хочу сыграть, я мечтаю сыграть такую отвязную комедийную роль, чтобы вообще, чтобы только летать, летать и порхать. Я не знаю, как это назвать. Ну вообще. Но когда-то так играли водевили. Но водевиль в чистом виде играть не хочется. Кто бы сделал это? Кто придумал бы какую-то такую роль? Да еще собрать компанию замечательных артистов, которые тоже истосковались по высокой комедии. Вообще высокую комедию делать очень трудно, поэтому, я думаю, никто не берется. Все – попугать. Знаете, вот это они умеют. А посмешить…
 Вы были председателем жюри Московского кинофестиваля. Как Вы чувствовали себя в роли судьи чужих работ?
Безобразно я себя чувствовал, потому что вообще считаю, что судить других – вообще история неблагодарная. Неблагодарная по отношению к самому себе. Ну, что, ну, люди делали, никто не хочет, начиная дело, делать плохо. И ты… Ну что? Ну не твое, ну, уйди тогда. А еще раздавать оценки. Так получилось, что серьезные ответственные люди попросили меня возглавить жюри. Ну, я вам скажу: во-первых, это приятно, действительно, я и не предполагал, что в (сколько мне там было?) 36 лет я стану председателем жюри Московского международного кинофестиваля. Видимо, актерское взыграло. Но чувствовал я себя не очень хорошо. Слава Богу, Московский кинофестиваль не обладает таким… Там не приезжают 15 блистательных режиссеров, и там голову сломаешь, кому что дать, чтобы никого не обидеть. Там дай Бог, чтобы один-два как-то так появились, и там уже первое-второе место. Но, в принципе, это не очень приятно. Хотя у нас была замечательная компания, замечательное жюри. Я не заметил, потому что в это время снимали финал, шли последние съемки "Сибирского цирюльника", история на Красной Площади, точнее на Соборной площади, поэтому для меня фестиваль прошел как-то незаметно. Но приятно.
Всем известно, что актеры любят расслабляться после съемок, спектаклей, премьер. Как это делает один из самых загадочных актеров?
Это я что ли? (смех) Я как и все нормальные люди расслабляюсь. Вот и так, и потом еще вот так (машет руками в одну сторону и в другую, смех в зале и аплодисменты).
Вы знаете, мне хотят показать крыши Петербурга. Я бы с удовольствием, просто я уезжаю сегодня. Но я уже договорился. Вот еще, я боюсь, потом забуду. Этот кинотеатр, в котором пять лет… Вы знаете, что тут 5 лет. (смех) Здесь работают совершенно удивительные женщины. Это совершенно удивительные люди, подвижники, которые каждый день совершают подвиг. Вы знаете, если бы у нас в стране так работали, как они, и так любили дело, которому они служат, как они, у нас в стране было бы гораздо меньше хлопот и несчастий, потому что это действительно редчайшее качество: они абсолютные подвижники и герои. И спасибо им большое. Я надеюсь, они нас слушают.
Смотрите ли Вы свои фильмы и наблюдаете ли Вы за реакцией зала?
Поэтому и не смотрю, потому что вместо того, чтобы смотреть, наблюдаю за реакцией зала. Понимаете? Мне нужно или одному смотреть или с группой со съемочной. Просто посидеть посмотреть, когда все свои. Вот это замечательно. А вот так приходить. В Доме Кино я всегда выбегал, потому что если я смотрю кино, то не воспринимаю реакцию зала. Зачем тогда смотреть? Лучше пойти и вот, кто мне спросил – расслабиться.
Вы снимаетесь с очень большими перерывами, а в последнее время набрали скорость – три фильма подряд. С чем это связано?
Я действительно снимался с большими перерывами, но и тут скорость относительная. Просто "Сибирский цирюльник" очень большой съемочный период, потом Никита Сергеевич очень долго монтировал эту картину, а перерывы были такие же. У меня год – это как минимум между картинами, я как раз очень рад и поддерживаю такую схему. Нет, просто они вышли на экран с такой очередностью. Там еще "Мама" подкатила. (смеется) Нет, я не набираю скорость, нет. Я не потому, что у меня система: сниматься раз в два года. Ничего подобного. Если мне предложат два хороших сценария за полгода – я с удовольствием снимусь, если сил хватит. Но просто так получается, что нет хороших фильмов. Где их взять-то?
(читает и смеется)
Очень хочется Вас что-нибудь подарить. Печенье будете?
Буду!
Надеялись ли Вы когда-нибудь сыграть Гамлета?
Длинная история. Я ее уже говорил где-то про это. Неправильно: не то, что надеялся, я никогда не думал об этом. Для меня никогда не была … "Каждый актер мечтает сыграть Гамлета!" Да ничего подобного! Я никогда не мечтал сыграть Гамлета. Хотя был период, когда с Някрошюсом разговаривали про это, про то, чтобы поставить "Гамлета". Я вглубился в эту историю и понял, что роль принца Датского не очень правильно переведена. Не то что неправильно переведена, а не соответствует тому, как мне кажется, тому, не так, как имел в виду Шекспир. Нужно начинать с перевода. Вообще у нас эта традиция прервана: каждый век делал новые переводы великих пьес. Это нужно продолжить.
Что из мировой классики Вам хотелось бы поставить в кино?
Я в кино вообще ничего не хочу ставить. У меня с кинорежиссурой вообще взаимоотношения прохладно-вежливые. Я совершенно на сегодняшний день не мыслю кинематографически и даже не пытаюсь пробовать это.
Как Вам понравилась в Сибири?
Вы знаете: потрясающе. Я такой красоты не видел никогда. Когда на вертолете летишь над Красноярском, когда вот это все: желто-коричнево-зелено-черное. Это красоты неописуемой. Это было в сентябре месяце. Такого …Вы знаете, если есть такая возможность, надо туда ехать. Серьезно. Я мечтаю просто. Каждый год, каждый полгода себе говорю: "Надо съездить в Красноярск". Просто пожить, походить там. Это только взахлеб можно рассказывать.
Кто из актеров, наших и зарубежных, был Вашим кумиром в годы юности?
Я говорил про Андрея Александровича Миронова, Олега Ивановича Борисова, Олег Иванович Даль. Брандо – из зарубежных. Ну так вот, больше не назову. Хотя хороших артистов, замечательных.
Какой тип женщин Вам нравится?
Как Андрей Александрович Миронов говорил: "В зависимости от настроения". Вы знаете: тип – вещь неправильная, определение. Да? Лучше: какая женщина нравится? – это разговор как раз серьезный и долгий. Знаете, как вам сказать? Она должна быть такая не такая и такая не то что необыкновенная, а она должна быть не такая как все и родная. Как это совместить? Как к этому прийти? Это очень сложно. (аплодисменты)
Маковецкий как-то сказал, что зарабатывает хорошо, но все уходит на модную одежду. Как складываются Ваши отношения с модой?
(смеется) У меня кое-что остается, в отличие от Сережи. У меня отношения с модой хорошие. Я считаю, что если человек может себе позволить модно одеваться, значит, он должен это делать, ничего в этом нет. Нет возможности такой – ходить нужно в чем угодно, в чем удобно и т.д. и т.д. Просто это тот один из немногих праздников (мы когда надеваем на себя хорошую вещь, красивую, это маленький праздник), который мы сами себе дарим. Почему отказывать себе в этом?
Нравилась ли Вам Ванесса Редгрейв?
Удивительно. Это одна из самых потрясающих партнерш, которые я встречал в своей жизни.
Любите ли Вы пожилых дам?
Как матерей, безусловно. (смех в зале)
Молодые женщины прекрасны, а пожилые еще прекраснее.
Безусловно! Кто б спорил! (смех в зале)
Вы всегда играете немного сумасшедших по жизни людей. Вы ощущаете себя таким же?
Что? Произвожу впечатление? (общий смех) Во-первых, что значит "сумасшедшие"? Они, наверное, немного (как сказать?) не по этой земле ходят. Знаете, у Володина есть стихотворение, которое заканчивается замечательным четверостишьем:
Как будто мы жители разных планет.
На вашей планете я не проживаю.
Я вас уважаю, я вас уважаю,
Но я на другой проживаю. Привет!
Вот, видимо, они такие. На другой планете просто.
Какие кулинарные блюда Вы любите больше всего?
Надо такое. В Страстную неделю! В пятницу! Спрашивают!
Любите ли Вы готовить? Вообще не умею, т.е. вообще ничего. Я один раз попытался сварить суп. Я позвонил всем своим знакомым, и они, значит, мне рассказывали, как это все делать. Одна говорит: туда это нарезается, там-там- там… Большей мерзости я в своей жизни не пробовал никогда. Серьезно я вам говорю. Ну, мне стало обидно: это я умею, это умею. Неужели это не могу приготовить? Вот я приготовил.
Вы не будете присутствовать на спектакле "Жак и его господин" 30 апреля в театре Моссовета?
Не-ет.
Расскажите о Вашей дружбе с Сергеем Мигицко! Можно с Вами сфотографироваться?
Можно! Сергей Мигицко – это один из самых удивительных артистов и один из самых удивительных людей, которых я встретил в своей жизни. Я безумно благодарен судьбе, что когда-то Михаил Михайлович Козаков, снимая "Пиковую даму", позвал меня сниматься в роли что-то там от автора ходил, с умным взглядом смотрел вдаль. И мы на этой картине встретились с Сережей. Так я не хохотал никогда в жизни. И до сих пор, каждый раз, когда мы встречаемся, я понимаю, что Сережа – это праздник. Я не знаю (как сказать?), какой у него внутренний мир. Действительно, я не могу сказать, не то, что не могу… Я никогда с ним не откровенничаю, я думаю, что это человек глубочайшего внутреннего мира, но именно потому, что он у него глубок, он его никогда никому не показывает. Это фантастический человек и совершенно удивительный артист. Если мне не изменяет память, он где-то в зрительном зале. (выглядывает) Сережа, дорогой. (смеется, аплодирует вместе со зрительным залом)
(следующую записку читает молча, смеется) Серега, это ты писал, да?
Вы мне очень помогли в жизни. Спасибо Вам за свет, за любовь, которые Вы излучаете всегда, даже в трагических ролях.
Спасибо, я очень рад, что это помогает.
 Почему "Сибирский цирюльник" не номинировался на "Оскар"?
(шутливо) Действительно, а почему? Я не знаю – почему.
Вопрос не слышен. …Вы ставили "Идиота". Вы играли Ганю. Что вспоминается спустя годы? Спасибо Вам. Вы нас учите, Ваши роли, Ваша жизнь. Дай Вам Бог здоровья!
Спасибо большое! Что вспоминается спустя годы? Первая роль – Гани, потом Калигула, потом – Нижинский. Вспоминается, в смысле из "Идиота", удивительный контакт и дуэт с Андреем Ташковым, который играл князя Мышкина. Вообще безумно жалко, что его судьба как-то так, не судьба, творческая судьба, как у него человеческая судьба – я не знаю, у него не состоялась не так. Потому что это один из самых удивительных артистов, с которыми я встречался. Такой потрясающей нервной актерской организации, удивительный мир. Мне безумно жалко, и в какой-то степени непонятно, почему так произошло. Вот, я думаю, дуэт с Андреем, я вспоминаю. Вот если "Идиот", то это наши сцены с князем Мышкиным, с Андреем Ташковым.
Почему Вы так смутились, когда Вас избрали секс-символом?
Вы присутствовали при этом? (смех) Я не смутился, но что это у нас! Мы как озвереем до чего-нибудь, так начинаем секс-символ выбирать еще чего- нибудь. Ну надо же меры какие-то знать! Ну, представьте, ну, вдумайтесь в смысл: "секс-символ" – что это значит? Значит, это меня за кого принимают? Как я должен на это среагировать?
Олег, сейчас действительно поняла, кого Вы напоминаете – Андрея Миронова. Как Вы к нему относитесь?
Но я уже, видимо, ответил: замечательно. Был период, когда я работал в театре Российской Армии, и Андрей Александрович звал меня (ну, как звал?) предложил прийти в театр Сатиры на его роли (как сказать?) на второй состав. Я был молодым, очень наглым и сказал: (тихо) "Зачем мне второй состав Миронова, когда я сам скоро буду первый состав!" Я не знаю, правильно я сделал или неправильно, но наверняка научиться мог бы у Андрея Александровича Миронова. Удивительный артист был. (тихо) Вы сами прекрасно знаете.
Планируете ли привезти в Питер "Горе от ума"?
Уже нет, к сожалению. К сожалению, мы его скоро заканчиваем играть.
Какая литература Вас сформировала, оказала влияние?
Ой, долго. Долго, это ж целый разговор.
(усмехается) Куда печенье передавать?
Сюда давайте! (смех)
Легко ли работать с иностранным режиссером? Сколько времени готовился "Восток-Запад"?
"Восток-Запад" по сценарию, по всему готовился долго достаточно, потому что я включился, естественно, в как актер на период съемок, перед этим мы ставили "Горе от ума", т.е. у меня был такой немножечко сумасшедший период в жизни. Легко ли работать с иностранным режиссером? Режис – он человек очень интересный. Он абсолютно точно знает, чего он хочет. А вообще, в принципе, я не знаю, как в киномире, режиссерском, но в театральном режиссерском мире, вот я работал в Англии и во Франции, - это потрясающе! Я не знаю, они приходят в такой восторг от работы с нашими режиссерами. Потому что наши актеры приходят: "Ну, давай, рассказывай!" И те начинают (наши режиссеры), потея, начинают доказывать право на свою профессию. А там режиссер приходит… Я на первой репетиции чуть не очумел. Мы прочитали пьесу. Это было с Ванессой Редгрейв. Его звали Боб. Боб говорит: "А сейчас попробуем первую сцену". Они все встают. Я говорю: "Что мы попробуем?" Он говорит: "Первую сцену". "Я понимаю, что первую сцену, а что мы попробуем-то?" "Первую сцену!" "А что мы в первой сцене-то попробуем-то?" "Первую сцену!" И вот это грозило мне бесконечностью. Т.е. там артисты начинают играть, и тогда режиссер: "Это хорошо, это оставить; это плохо, это убрать". Поэтому у них нужно: отобрать, придумать декорации, нужно создать благоприятную атмосферу на репетиции. И это уже вот так (показывает жест "сыт по горло"). Если режиссер тебе скажет, что тебе в этом куске играть – то это гений сразу. Нет, серьезно.
Любимые писатели и поэты?
Ну, как и у всех, я уже говорил на предыдущей встрече, что, к сожалению, к счастью, отправной точкой остаются все те же: Пушкин, Толстой и т.д. и т.д. Они все равно. На время возникают другие фамилии. Остаются в памяти, но на века, навсегда, вот здесь (рука у сердца) остаются несколько фамилий.
Вы способны на безумства во имя любви?
Вы знаете, да!
А в жизни Вы способны совершить что-то подобное, что в "Сибирском цирюльнике" или в "Востоке-Западе"?
Вы знаете, я мечтал совершить что-то такое в жизни, т.е. уехать, свалить. Не-не. Я шучу. Я понимаю, в чем вопрос. И, конечно же… Это счастливые люди, что тот, что другой. Вот, на мой взгляд, счастливые люди, при всей трагичности их судьбы. Это счастливые люди.
Вопрос из зала.
"Утомленные солнцем" – это несчастный человек. Какой же он счастливый? Нет, это абсолютно несчастный человек.
Каким нужно быть человеком, чтоб обратить на себя Ваше внимание?
Как сказать? Каким человеком? Ничего не прибавляя к себе, ничего не отрицая от себя, и ничего не прибавляя. Вот какой человек есть, вот такой и должен ходить по земле.
Расскажите, пожалуйста, веселую историю из своего детства.
(смех в зале) Не то, что мне жалко. Какие веселые истории? Была история, очень смешная. (смеется, отходя от микрофона) Она мне смешная. (зал смеется) Нет, правда, сейчас расскажу, а завтра во всех газетах это будет написано. У нас двор был такой, я жил в Замоскворечье. Мы там собирались, несколько человек, стояли, рассказывали анекдоты. Вот такие были (показывает рукой рост), детские анекдоты. Один мальчик купил лук, знаете, такие были луки. И там пластмассовый наконечник такой. И кто-то рассказал анекдот, а он натянул стрелу, и так стоим, кто-то рассказал анекдот, все начали хохотать, я, естественно, начал хохотать и мне стрела влетает (показывает пальцем в рот). (смех) Пауза такая. Я с этой стрелой пошел домой. А что делать? Я ее вытащить боюсь. Я не знаю, это смешная история, но судя по тому, как вы хохочете…
Вы производите впечатление открытого и общительного человека. С чем связаны легенды о Вашей холодности и неприступности?
А вот я не знаю – с чем они связаны? Спросите у людей, которые со мной, которые меня не на экране и на сцене что-то там обо мне слушают, а которые со мной общаются. По-моему, открытие и веселее нет. Но что касается подойти ко мне. Ну, конечно, если человек подойдет ко мне на улице и скажет: "Вау, пойдем выпьем!" Там еще что-нибудь. То, естественно, я не пойду. Ну, а с какой стати? Вы тоже не пойдете, если к вам кто угодно подойдет.
Не собираетесь ли Вы заняться писательством по примеру Козакова?
Нет, к сожалению, нет. И тоже завидую ему, потому что Михаил Михайлович обладает, конечно, безусловно, колоссальным даром вот этой записи. Это ведь не писательская работа. Но вот запись своих воспоминаний, вот как-то он придает им какую-то удивительную форму. Я с огромным восторгом и наслаждением читал все его записки эти (неразборчиво). Там последняя книга, может быть, там обиды больше, чем в других, но все равно это замечательно. Я, к сожалению, не умею, совсем не умею. Но он всегда обладал этим даром, поэтому тут ничего удивительного нет.
Как Вы относитесь к театрам, в которых играют дети?
Ну, когда это нужно – нормально. А так это все равно. Дети – это всегда такой удар под дых. Когда режиссер не знает, что делать, а вот детей выпустим, они так побегают, и сразу все так: "Ой, красиво!" Если нужно, то никуда не деться. Если имеется в виду вопрос: детский театр вообще, в принципе, чтобы дети играли на сцене, то это замечательно. Почему нет?
В.Чехляев. Прошу прощения. Здесь написано: "Олег Евгеньевич, можно Вам послать воздушный шарик?" И на обратной стороне написано: "Олег, послала Вам две записки. Хватит их сортировать!" Извините, я их сортирую, потому что они все почему-то повторяются. Очень много повторяется в таком плане: шарик, печенье, конфеты или стихи, которые, Олег Евгеньевич, я думаю, потом с удовольствием прочтет.
Ваши родители. Что они думают о Вашей карьере? Это для них сюрприз? Где они? Часто ли Вы их видите?
Часто ли я их вижу? Стараюсь видеть часто. Они живут за городом в Москве. Для них сюрприз моя карьера? Наверное, наверное, я думаю, что они внутренне гордятся, хотя у меня так заведено, что мы особенно не разговариваем на эту тему. Ну слушайте, ну что дома? Я целыми днями об этом разговариваю – еще дома об этом разговаривать. Я больше молчу с ними. Наверное, это неправильно. Наверное, это их обижает и, наверное, они хотят общаться со мной как любые родители. Мы все свиньи по отношению к своим родителям. Когда их не станет, мы понимаем, что мы теряем. Но, к сожалению, человеческий род неисправим: родители с нами – мы молчим, родителей нет – и мы с ними по ночам разговариваем. (следующая фраза не слышна)
(после паузы – аплодисменты)
 Что Вы можете сказать про Вашего друга Женю Дворжецкого?
Женя Дворжецкий, Царствие ему Небесное, был замечательный человек. У меня с ним связана моя юность. Мы очень дружили с ним, с его женой Ниной. Мы начинали сниматься в "Ломоносове" вместе, там началась наша дружба. В Германии, вернее снимали. Мы дружили, потом нас жизнь разбросала, развела. Для меня было не то, что неожиданно, для всех неожиданно, но таким очень сильным ударом была его гибель. И я думаю, что многие, кто его знал, до сих пор не могут понять.
В "Утомленных солнцем" Вы очень сексуально играли сцену с Дапкунайте. Как удалось обрести такое вдохновение при съемочной группе? (смех общий) На съемках "Утомленных солнцем" Вы были очень неподвижным и задумчивым. Это обычное Ваше состояние на съемках?
Я не знаю, какой момент вы там захватили, но наверное. Я люблю подумать. Это нормально. Я так понимаю, первый вопрос про то, насколько можно поставить, грубо говоря, четвертую стену, отделиться от съемочной группы. Вы знаете, это очень сложно. И Михалков – это один из тех режиссеров, а может, это один из два, три - не больше, которые могут эту стену поставить. Он создает удивительную атмосферу на съемках. 40 человек быть, 60 вокруг, ты их перестаешь замечать. Это его заслуга, безусловно.
Когда у Вас день рождения?
8 ноября.
Как Вы проводите этот день?
(разводит руками удивленно) Ну как? А вы как проводите? Я так же провожу.
Олег, Вам не сложно было играть молодого 16-18-летнего мальчика?
Во-первых, он не 16-18-летний мальчик.
Почему выбор пал на Джулию Ормонд?
Финансы.
Я где-то читала, что Вы набираете молодых актеров в какой-то Ваш кинофильм. Как к Вам попасть на пробы?
Сказать, что было сложно мне играть этого юнкера – это вообще ничего не сказать. Это был один из самых сложных периодов, творческих периодов в моей жизни. Потому что я на полтора года… Никита Михалков мне сказал: "Ты должен совершить подвиг. Ты должен забыть про все, ты должен подчинить свою жизнь на полтора года кино". Что в общем-то я и сделал. Но это - я не в смысле подвига, я в смысле подчинения - это безумно сложно. Это каждый день просыпаешься с одной мыслью: "Что тебя ждет сегодня?" Как это будет происходить? Это каждодневные тренировки, это теннис, это плавание, это каждый день фехтование, языки и т.д. и т.д. Это все потом хорошо, при полных зрительных залах: плачут, хлопают, - хорошо. А тогда это было невыносимо. Кинофильм? Я никакой кинофильм не снимаю. Это, видимо, речь идет о спектакле. А как попасть на пробы? Я к пробам отношусь достаточно отрицательно; я больше вот так, если вижу на сцене или в кино там увидел. А пробы? Ну как? Через наше Театральное Товарищество, если у кого-то есть такое желание.
Мне очень нравится фильм "Дюба-Дюба". Как Вы сами оцениваете его? С уважением…
Спасибо вам большое за эту записку, потому что я считаю, что фильм "Дюба- Дюба" – один из немногих замечательных фильмов в нашей постсоветской кинематографии. Я думаю, что он обретет свою жизнь еще чуть попозже, потому что Саша Хван (режиссер этого фильма) – один из немногих… Их сейчас много: новые режиссеры, новая волна, вот из этой всей волны, в принципе, я могу назвать только Хвана. К сожалению, у него сейчас не складывается жизнь, в смысле, творческая, но то, что это человек, обладающий кинематографическим даром и, безусловно, кинематографическим вИдением, безупречным вкусом и тактом – это безусловно. И спасибо, что кто-то… Я замечательно к этой работе отношусь.
Как сложились Ваши отношения с Леонидом Зориным?
Только посредством "Покровских ворот". Других нет. Если мы встречаемся, то у нас общение не происходит. Нипочему. Так.
Дорогой Олег Евгеньевич! За все, что вы делаете, в кино и на сцене, каждому Вашему успеху радуемся. Огромная просьба. Какое значение в Вашей жизни играет творчество Михаила Юрьевича Лермонтова. Доводилось ли Вам его когда-нибудь играть? Если нет, то было ли такое желание? Это очень важно для моей связи во времени и пространстве.
О как! У меня был период, я действительно думал об этом. Мне стали говорить, что я похож на него, хотя я ни малейшего сходства не нахожу. Но тем не менее, было время, меня очень увлекала его поэзия, было время, сейчас немножечко это ушло, потому что (как сказать?) есть другие магниты, попритягательнее. Поэтому… но интересовала его жизнь, если вас интересует, и очень сильно, потому что это, наверное, такая юность, то, что вы про романтизм спрашивали.
Какую книгу Вы прочитали и читаете сейчас? Из последних. С большим уважением…
У меня так получилось, что последнее, что я сам прочитал и все – это вот Пелевина. А сейчас у меня как-то получается так, что читаю то, что мне приносят. Сейчас очень модный – Акунин. Быстро читал, потому что сейчас предлагают эту роль. Вот я читал, честно, Акунина.
Олег, какие качества характера Вы цените в людях?
Вы знаете, я ценю в людях такую (сейчас слово не скажу) честность. Я ценю в людях, когда эти люди ведут себя так, как им позволяет, как им велит вести себя данная секунда. Я считаю, что когда человек начинает врать не окружающим, когда человек начинает врать себе, он разрушает себя как личность, потому что с каждым словом, с каждым шагом вранья себе, внутрь себя, мы разрушаем себя, мы не замечаем, к сожалению, как это делаем. Честность, честность, а дальше идет и чистота, и благородство и т.д. и т.д. Поскольку, если честен перед собой, ты никогда не сможешь сделать то, что противно человеческой природе, потому что ты сам и есть эта природа. В общем, я благодарю Вас за то, что Вы пришли. Спасибо, если так получилось, что Вы меня любите. Смею заверить, что я тоже Вас очень люблю. И обещаю приезжать как можно чаще.
|
| Категория: интервью | Добавил: Angel (22.12.2010)
|
| Просмотров: 311
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
