 Лет десять с лишним назад на гастроли в Таллинн собирался Театр им. Ермоловой. Мы сидели в кабинете завлита этого театра Галины Боголюбовой, моей доброй приятельницы, куда на несколько минут заглянул Олег Меньшиков. И как только за ним закрылась дверь, Галя сказала: "Вот актёр с фантастическим будущим. Он станет звездой первой величины. Лови момент, пока не поздно, бери у него интервью". Я согласно кивнула, а момент мы отложили до их приезда в Таллинн.
Потом были гастроли, был замечательный сценический дуэт Меньшиков - Догилева, были приятные посиделки в Галкином гостиничном номере. И она снова шипела мне в ухо, дескать, не смей пропустить, а я снова кивала, мол, полностью согласна, что было чистой правдой. Кстати, сама Боголюбова словам оказалась верна и ничего не пропустила: как только подули новые ветры, стала продюсером театральной антрепризы - и над Меньшиковым в роли балетного гения Нижинского восторженно запричитала вся Москва. И хотя самые звёздные его киноработы были впереди, лучшие режиссёры страны не то что просчитывали будущий успех Олега Меньшикова, но, во всяком случае, именно с ним связывали свои творческие планы.
Говорят, что звёздную славу ему принесли фильмы Никиты Михалкова "Утомлённые солнцем" и "Сибирский цирюльник". Если это правда, то лишь отчасти: слава Олегу Меньшикову была предначертана судьбой. Его не нужно было делать и лепить - ему следовало только дать возможность осуществить то, на что он способен. Спектакль "Горе от ума", в котором со всей очевидностью проявился не только актёрский, но и режиссёрский его талант, - несомненное тому подтверждение.
А наша беседа всё-таки состоялась.
Людям нужно дарить праздник
- Говорят, Вы неохотно даете интервью.
- Это не совсем правда. А что я сейчас делаю?
- Но говорят, Вы неохотно встречаетесь с журналистами и вообще нас не любите.
- И это тоже неправильно. Это зависит от человека, а не от профессии. Если человек, пардон, несколько хамоват, так и не будучи журналистом он останется таким же хамоватым. Хотя, конечно, у журналистов чаще, чем у других, возникает желание влезть туда, куда люди не любят пускать, поэтому есть некое отторжение, но к профессии это не имеет отношения.
- Хорошо, будем считать, что я - журналист консервативного толка, потому что меня не интересует, есть ли у Вас машина, какой она марки и водите ли вообще, меня не интересует, кто Ваша жена, хотя мне известно, что по состоянию на август нынешнего года Вы были неженаты, но при этом мне очень интересно, ощущали ли Вы когда-нибудь в жизни себя Чацким. При том, что производите впечатление человека достаточно благополучного и вполне праздничного - в какие-то моменты ощущали?
- Как каждый из нас, я уверен. Но я-то считаю, что и Чацкий - праздничный человек. Другое дело, что с ним произошло потом, в конце. Он праздничный, потому что любит и любим, и приехал в этот дом, потому что вырос здесь - это его детство! Как можно не любить своё детство? И воспитывал его плохой Фамусов, как нам говорили в школе, - Чацкий жил в этом доме, и каждая трещинка на зеркале ему знакома! А что касается меня, то праздник я вообще люблю и убеждён в том, что его нужно дарить людям. Но Чацким? Нет, всерьёз себя не ощущал. Он что думал, то и говорил, а я уже так не могу.
- Уже хватает мудрости, чтобы промолчать?
- Мудрость, знаете, тоже палка о двух концах: иногда это хорошо, а иногда думаешь - эх, надо было сказать! Увы, момент упущен.
Мамы ходят вместе с нами по сцене
- А что сказала про спектакль Ваша мама?
- Что мамы говорят, я вас умоляю! Мамам всё нравится, даже если это очень плохо. Нам кажется, что это мы играем, а это же наши мамы играют, вместе с нами ходят по сцене, незаметно только.
- А сколько раз она смотрела спектакль?
- Два или три раза, но я думаю, если бы у неё была возможность, смотрела бы каждый спектакль. Она всё знает, вплоть до точного времени: когда какой монолог звучит, когда антракт, когда заканчивается спектакль. Мамы есть мамы.
- Я сама мама сына и считаю, что Вашей маме крупно повезло: во-первых, Вы не сбились с пути, а, во-вторых, - Вы всегда у неё перед глазами в том смысле, что она может зафиксировать, что с Вами ничего не случилось: идёт спектакль, он там, всё в порядке.
- (Смеётся.) В этом смысле - конечно!
-И всё-таки, наверное, переживает...
- Конечно, переживает. Как всякая мама.
- Тогда утешьте её ещё и тем, что Вы, того не подозревая, в Эстонии исполнили ещё и в некотором роде миссионерскую роль: после долгого перерыва с фильмом Никиты Михалкова "Сибирский цирюльник" сюда вернулось в широкий прокат русское кино, и Ваш огромный портрет в течение двух недель украшал фронтон кинотеатра в центре Таллинна.
Мне нравится всё, что делает Михалков
- И всё же это не моя заслуга - это заслуга Михалкова. Во-первых, очень благородно и нечасто случается в наши времена, когда человек на протяжении десяти лет сохранил своё предложение. Он мне предложил играть, прошло десять лет, у него были основания кардинально пересмотреть свои позиции по отношению к этой роли, но он этого не сделал.
- Кстати, Вам нравится этот фильм?
- Мне нравится. Мне вообще нравится всё, что Михалков делает.
- Мне тоже.
- Нет, серьёзно. Я понимаю, что у каждого художника свои периоды, свои взгляды на жизнь: сегодня он весело смотрит, завтра погрустнел. Но этот человек интересен. Давайте тогда задумаемся, почему он так смотрит, почему в этот период жизни именно так решил посмотреть. Нет, мне фильм очень нравится. Вот вы говорите о том, что кино возвращается в Эстонию. Наверное, не только в Эстонию - везде была беда. Сейчас, мне кажется, мы что-то начинаем сознавать, что-то внутри начинает пробуждаться такое... Я не люблю все эти термины, политические, национальные, но то, что человек должен гордиться тем, что из себя представляет - факт. И у меня такое ощущение, что сейчас начинают появляться какие-то ростки правильные. И, кстати, наш фильм - об этом тоже.
Счастливая судьба
- А как Вы думаете, почему у Вас так счастливо складывается жизнь - и в театре, и в кино?
- Конечно, мне глупо говорить: вообще на самом деле мне трудно всё даётся!
- Скажите, если это так!
- Нет, это неправда.
- Вам все легко даётся?
- И это не совсем так. Совсем не так, что сел на санки и - как с горы понёсся, аж дух захватывает. Просто, видимо, в памяти остаются работы, которые зацепили меня очень сильно. В принципе-то я очень мало снимаюсь: недавно посчитал - у меня всего 21 или 22 фильма. Спросите, сколько у моих коллег фильмов! Я мало снимался. Наверное, потому, что играл только где очень уж хотелось. Но тоже ведь не всегда получалось хорошо. Но в памяти, и зрителей, и моей, остались только хорошие фильмы. Равно как и спектакли, хотя периоды театральные у меня были очень грустные. И сколько лет я не работал в театре! А если остаётся ощущение такого безудержного счастья - ну, и слава Богу!
Грань между разумом и безумием
- В своё время Ваш Нижинский стал театральным открытием, теперь - Чацкий. Вы постоянно ходите по этой грани - между разумом и безумием. Вас это пограничное состояние тревожит?
- Как всякого артиста, наверное, не может это состояние не интересовать. Просто моя профессия мне помогает разрешать эти вопросы. Во всяком случае, пытаться искать какие-то ответы на них. Нам думать необходимо.
- Много думаете?
- Иногда, наверное, чересчур. Не надо столько думать. Надо и остановиться.
- А как выглядит этот процесс? Садитесь за письменный стол - и думаете?
- Нет, нет, сумбурно, на ходу. Но есть некоторые вопросы, о которых думаешь постоянно. Только не спрашивайте, какие, потому что вряд ли смогу ответить. Вот Лев Николаевич Толстой говорил, что если не подумаешь о смерти один день, значит, день прожит зря. Это не означает впрямую, что я думаю о смерти, но на серьёзные, большие вопросы ответы подсознательно ищешь постоянно.
Никогда не думал, что ко мне неплохо относятся
- Глядя на Вас, человека мобильного, экспрессивного, никогда не скажешь, что Вы умеете контролировать себя. Но ведь без этого роль Чацкого в своём же спектакле было бы не сыграть.
- Меж тем, Чацкого репетировал другой актёр, и я искренне хотел, чтобы он его сыграл. Но время у нас такое: всё поставлено на мощную финансовую основу. У нас начинались гастроли, и там хотели видеть... меня. И ввёлся я практически за три дня. Но что меня приятно поразило? Действительно приятно и действительно поразило. То тепло, которое я ощущаю в зрительном зале, когда выхожу на сцену. Знаете, я никогда не думал, что ко мне неплохо относятся.
- Да полно, Олег!
- Но я из театра ушёл давно. Поэтому когда вернулся, понял, что это приятно, просто по-человечески приятно. И ответственность какая-то, и сразу - колоссальное желание поработать, и что-то делать ещё.
- И Вы не знали, что Вы самый любимый народом артист?
- Во-первых, я думаю, что не самый.
- А я думаю, что сейчас - самый.
- Получилось, что... (смеётся) ну, любят. Нет, действительно, приятно, действительно, помогает.
- Вы не купаетесь в этом чувстве?
- Нет... стараюсь хорошо это понимать, но совсем необязательно нырять туда, а сидеть рядом, как у моря... (делает глубокий вдох) Хорошо!
Зачем стесняться своих чувств?
- А есть люди, которым в этой жизни Вы безумно благодарны?
- Конечно, есть. Что касается известных, это тот же Никита Михалков, Роман Балаян, Михаил Козаков. Но это режиссёры, с которыми я начинал, поэтому я не могу не испытывать к ним благодарность. Они формировали меня, незаметно, тактично. Думаю, что если что-то и умею, то огромная заслуга здесь именно этих людей. Пётр Наумович Фоменко... Но ведь есть ещё масса людей, кому-то не известных, но известных мне - они сделали для меня и делают сегодня очень много, и у меня к ним такое чувство... Знаете, вот в Америке они получают "Оскара" и говорят: спасибо маме, спасибо папе, спасибо Джеку, ещё кому-то спасибо - и я всегда думал, ну, как это скучно, все говорят одно и то же - спасибо, спасибо. А потом я понял, что вот эти "спасибо" - они же очень честные. Вот вспомнить съёмки "Сибирского цирюльника", не режиссёра, не группу, а тех людей, с которыми ты живёшь рядом, дышишь - сколько они сделали для того, чтобы это состоялось. Не зная даже! Они не ставили перед собой такую задачу: вот мы сейчас сделаем, чтобы Олег хорошо сыграл. Просто своим существованием, своим теплом, своим дыханием помогают, и это очень важно.
- И Вы об этом знаете, помните?
- Конечно. Просто почему-то мало показываю. Знаете, мы почему-то стесняемся своих чувств, стесняемся иногда показывать хорошее отношение, мы стесняемся лишний раз сказать слова благодарности и любви. Это неправильно. Но видите, говорю "неправильно" и тут же - не скажу...
|
