Беседа с Олегом Меньшиковым состоялась в Мраморном дворце Государственного русского музея. Здесь развернута выставка исторических часов Longines, посвященная 125-летию деятельности этой компании в России. Знаменитый актер уже несколько лет является ее «лицом» с титулом «Посланник Элегантности». Именно с часов и начался разговор.
 – Олег, что для вас значат часы?
– Прежде появление у мальчика наручных часов было символом взрослости. Теперь многие носят часы даже не для узнавания времени, а как некий аксессуар, обозначающий уровень роскоши, через который воспринимается их хозяин. Мужчины ведь ограничены в выборе таких аксессуаров – булавка для галстука, перстень, часы. Мне часы нравятся вовсе не как признак достатка, а за красоту.
– Какие обязательства накладывает на вас звание «Посланник Элегантности Longines»?
– Когда компания Longines обратилась ко мне с предложением, я поначалу отнесся к нему несколько настороженно, но пообщавшись с людьми из этой компании, увидел, насколько это интеллигентные, тонкие и элегантные в человеческих отношениях люди. Поэтому для меня это не тяжкий груз, не обуза, а приятный и обоюдовыгодный контракт. Что же касается обязательств, так как Longines выбрала именно меня, то, пожалуй, наиболее важное обязательство – это оставаться таким же, каким я был до принятия на себя этого звания.
 – Вы – москвич, находите какие-то привлекательные именно для вас черты в Петербурге и петербуржцах?
– Я часто бываю в Петербурге, но гастроли и съемки отнимают столько времени, что города и питерцев толком не знаю. В этот приезд удалось кое-что посмотреть, благо, погода замечательная. Конечно, дружу с петербургскими актерами, так же, как и с московскими. По-моему, разделять людей по городам смешно.
– Ваш отец – военный инженер, мама – врач-невропатолог. Помогает ли это в создании образов, к примеру, доктора Живаго?
– Мои родители – удивительные, замечательные люди. Волнуются и переживают за меня, но никогда в мои дела не вмешиваются, с детства я сам принимаю решения. С профессиональной точки зрения их никогда не оценивал. Хотя кого играть в России, как не врачей и военных!
 – За 26 лет, начиная с 1980 года, вы снялись в 26 фильмах – это много или мало?
– Нормально. Хотя по актерским меркам – мало. Но я ведь не ставил себе задачу сниматься много или мало, выбирал близкое мне из того, что предлагали.
– Последние по времени роли вы сыграли в «Золотом теленке» и «Докторе Живаго». Оба романа, положенные в их основу, чрезвычайно много значили для нескольких поколений россиян. Ваше личное отношение к ним?
– «Золотого теленка» постоянно читал мой отец. Эта книга почему-то не так популярна, как «Двенадцать стульев». Я ее до сих пор знаю почти наизусть. «Доктор Живаго» при первом прочтении не понравился. Возможно, из-за того, что не прочитал, когда было нужно, просто его у нас не было. Этот роман – не столько художественное произведение, сколько поступок Пастернака. Вся жизнь Бориса Леонидовича разделилась – до «Доктора Живаго» и после. Чрезвычайно важно, что он это сделал. На постижение романа нужны время и усилие души.
– Героев «Золотого теленка» сами авторы называют жуликами. Но почему-то друг друга они называют на «Вы»?
– Остап Бендер – умнейший человек, много читавший. Он задает тон в компании, остальные равняются на командора. Бендер – осколок оттуда, из времени, когда переход от «Вы» на «ты» много значил. Сейчас все на «ты», без отчеств, с уменьшительными именами и кличками. Верю, эта мода пройдет.
– Вы снимаетесь в «Утомленные солнцем-2», весьма часто продолжение оказывается слабее первого фильма. У вас есть опасения на сей счет?
– Их нет, потому что прочитал сценарий. Сперва были сомнения, стоит ли через 12 лет заниматься продолжением. Сценарий выдающийся, отдельное произведение искусства. Такого же высочайшего уровня у Никиты Михалкова сценарий о жизни Грибоедова, у Юрия Арабова сценарий по «Доктору Живаго». О таланте Михалкова-режиссера и говорить не приходится.
– Какие ваши планы в отношении театра?
– Хочу делать моноспектакль в нашем «Театральном товариществе 814» продолжительностью до двух часов. На сцене будут куклы, массовка вроде кордебалета и исповедь одного человека. Сценарий пишем давно, руки уже опускались, надеюсь, через полгода завершить.
– Нет ли намерения самому снять фильм, может быть, музыкальный?
– Никогда не было, считал, что не могу мыслить киношными категориями. И вот недавно вдруг появилось желание снять фильм. Есть идея, хочу начать съемки в 2007 году. Опять-таки нужен сценарий и потом воплощение его в картине.
– Для вас есть что-то непостижимое в актерской профессии?
– В профессии нет. Я знаю, что могу сделать и никогда не возьмусь за то, чего не могу. Меня потрясают актеры, которые владеют профессией феноменально. Восхищаюсь Олегом Янковским, блестяще сыгравшим и слесаря в «Полетах во сне и наяву», и адвоката Комаровского в «Докторе Живаго». Или Олег Борисов – он не мог все играть, но что мог, было грандиозным.
– Вы прощаете критикам несправедливые нападки на вас?
– Я не читаю критику, не только ко мне относящуюся, но вообще критиков. Не от презрения, мне это скучно, неинтересно. Я делаю свое дело, критики – свое. Я могу прожить в театре и кино без критики, они без театра и кино вряд ли.
– Мы беседуем в Мраморном дворце, входящем в Русский музей. Музеи посещаете или есть ощущение, что все уже видели?
– Наоборот, с возрастом потребность ходить в музей растет. Когда-то я работал в Париже, полгода жил напротив Лувра и не разу не сходил посмотреть «Джоконду». Теперь люблю бродить по музеям без всяких экскурсоводов, словно плаваешь во временном и историческом пространстве.
– Вы публичный человек, но ваша личная жизнь навсегда закрыта для публики? К примеру, женщин очень интересует ваше семейное положение.
– Она открыта для друзей и близких. О какой закрытости можно говорить, когда накручено столько легенд и мифов. Использовать прессу для объяснения своей личной жизни не хочу, не перестаю удивляться, что пресса позволяет себя использовать для этого. По поводу семейного положения – я женат, о чем также немало написано.
– Читатели нашего журнала – пассажиры Российских железных дорог. Какие у вас впечатления о поездах?
– Сейчас, конечно, в основном пользуюсь самолетом. Но стук вагонных колес – одно из лучших воспоминаний в моей жизни, обожал путешествовать в поездах. Едем с родителями, вечереет, в купе выключается свет, опускается окно (тогда можно было) и смотришь, смотришь. Стал старше, полюбил читать в поезде, смотреть, грустить. А торжественное прибытие «Красной стрелы» под звуки гимна! Железная дорога – как свой мир в мире.
|
