"Актерскую манеру Меньшикова можно сравнить с методой художников-пуантилистов: на холст точками наносятся несмешанные краски, чистые цвета в строго определенном соотношении - и возникает нечто переливчатое, легкое, кажущееся хрупким и беззаконным", - писал три года назад А. Соколянский, откликаясь на роль Калигулы в одноименном спектакле Театра имени Моссовета. Особенно притягивало здесь слово "беззаконное". Критик весьма недвусмысленно намекал, что рецензируемый среди актерской братии есть та самая "комета в кругу расчисленном светил" (А.С. Пушкин): нечто яркое, но трудно познаваемое, завораживающее, но почти необъяснимое. И с ним с готовностью хотелось согласиться, ибо ничего, даже отдаленно похожего на то, что вершил на сцене блистательный Олег Меньшиков, не наблюдалось окрест.
ПОЧЕРК
- Вы сами видите "родственников" вокруг? - не удержалась я от извечного зрительского "автора! автора!", встретившись с актером в зеленом городе, где он снимался в новом фильме Никиты Михалкова с интригующим названием "Безусловный эффект шаровой молнии".
- В актерской профессии родственников найти, наверное, невозможно, потому что мы все очень индивидуальны. Да и не надо искать. Зачем? Это не семья, тут родственники... не нужны!.. - лукаво улыбнулся Олег, а в ответ на цитату "из Соколянского"... смутился. - Не знаю, я никогда не задумывался над своей манерой. Она же иногда как бы и не от меня зависит...
Всплыло рахманиновское: "Всем, что во мне есть, я обязан Богу и только Богу. Без него я ничто". Но я уже знала, что о Боге Меньшиков вслух и всуе говорить не способен. "Есть вещи, которых нельзя касаться", - и поэтому спросила совсем о другом:
- Как вы думаете, партнерам с вами легко или трудно?
- Я думаю, что трудно. Вернее, нет: играть со мной, по-моему, нормально - со мной трудно репетировать. Я считаю, что спектакль делать надо сразу.
В голове пронеслось молниеносное: "Меньшиков наделен острейшим чувством целого - хватким, отточенным", - подсказанное услужливой памятью, а он продолжал:
- Когда это происходит в течение двух-трех месяцев, то теряет смысл: невозможно все время существовать в том накале, в котором ты должен существовать на сцене. Но я очень люблю разбираться - в том, что делаю сам, в том, что делаем мы с партнером - как бы этим только и живу в репетиционном процессе. Не люблю пробовать. "А теперь давайте попробуем!.." Чего "попробуем"? - давайте разберемся сначала. Если мы точно договоримся, что мы делаем, чего хотим друг от друга и ради чего вообще выходим на ту или иную площадку, то... можно не репетировать.
- Ой, подозреваю, преподносите вы партнерам сюрпризы во время спектакля...
- Сюрпризы какие? Творческие?.. Так это же и интересно. И они тоже преподносят. А иначе зачем все? Кто-то сказал, что самое главное в театре случается тогда, когда происходит соединение времени сценического с временем в зрительном зале. Это не может длиться полтора часа или два, пока идет спектакль. Это может быть пять минут, может быть минута, а может быть всего одна секунда. Но это самое дорогое. И если это произошло во время спектакля - значит, он был.
Желание невозможного - "не только естественное, но и очень гармоничное желание" - еще в самом начале творческой биографии подметила в Меньшикове отечественная критика, и вот сегодня Олег - скороговоркой, затушевывая невольный пафос фразы - произносит как само собой разумеющееся: "Замахиваться надо на несвершаемое в театре и... все будет хорошо".
ОТРАЖЕНИЕ ИЗ БЕСКОНЕЧНОГО
"Он грациозно раскрепощен, легко импровизирует, его игра действительно в высшей степени богата непредсказуемыми обертонами, но при этом - какая сильная, ясная архитектура роли!.. Ничего общего с вольготностью актерского "джаза", уже привычного". (А. Соколянский).
- Олег, думаю, зрители нисколько не удивились, увидев вас на "Вокзале мечты" в гостях у Юрия Башмета. Но все-таки я спросила у Юрия Абрамовича, почему он вас пригласил. И услышала в ответ, что помимо того, что вы талантливы и интересны как личность, вы еще способны прикоснуться к инструменту и извлечь из него нечто душевное.
- Я считаю, что музыка - это великий и, пожалуй, самый "настоящий" вид искусства. К сожалению, то, чем я занимаюсь, я таковым не считаю. А музыка, наверное, есть самое честное в нашей жизни - хотя бы потому, что остается на века. Для искусства очень важно, чтобы то, что заслуживает внимания, существовало столько, сколько в нем нуждается человечество. Музыка обладает этим свойством. Мне кажется, она - как воздух, небо, звезды, деревья - постоянно существует вокруг нас и в нас, просто мы этого не замечаем.
Он полгода играл Есенина на сцене знаменитого лондонского "Глобуса", читал стихи, пел романсы... На чистейшем русском языке. Но англичане его понимали. Пластика, интонация, ритм, наконец, некие энергетические токи, идущие от сердца к сердцу и не нуждающиеся ни в каком переводе, иногда значат для общения даже больше, чем слова, - а Меньшиков наделен всем этим сверх меры, и порой кажется, что его жизнь на сцене есть не что иное, как модулирующие вибрации музыкального чувства. Отсюда изменчивость, изгибы, "вольнообразность" его манеры. Ну разве кто-нибудь еще из наших драматических актеров способен ТАК исполнить виртуозные вариации "на тему Нижинского"?
"ЗЛОДЕЕВ НЕ БЫВАЕТ"
- Глядя на ваших героев, невольно отмечаешь внутреннее благородство, присущее их исполнителю. Даже внутренний аристократизм, если понимать под ним ум, глубокую порядочность и тонкость душевного устройства.
- Спасибо!
- Немногие из ваших коллег могут похвастаться подобным. Внутреннее благородство - это врожденное качество или оно зависит от внешних обстоятельств, как вы полагаете?
- Я думаю, что не все, но многое в нашей жизни зависит от среды, в которую человек попадает. Но и не только, поскольку человек - да, попадает в среду, - но он и сам ее выбирает. Может быть, интуитивно, подсознательно, не отдавая себе отчет в этом. Ибо формирует людей окружение, формируют родители, формируют друзья, с которыми мы общаемся. В принципе - и это не я сказал - в человеке заложено все. Дальнейшее зависит от того, что начнет развиваться.
- То есть, вы не согласны с теорией, утверждающей, что каждый человек приходит на землю с определенной жизненной программой, вектор которой направлен либо в сторону добра, либо в сторону зла?
- Я думаю, что человек все-таки приходит на землю с изначальным зарядом добра: любой маленький человек, он положителен. Потом, ввиду обстоятельств, это может исчезать или, наоборот, пробиваться...
- Не бывает злодеев от рождения?
- Я вообще считаю, что злодеев не бывает. Ни от рождения, ни после. Бывают люди несчастные... А кого вы называете злодеем?
- Человека, который убил другого - физически или морально - и сделал это сознательно, и совершает подобное на протяжении всей своей жизни, идет к вершинам, хладнокровно переступая через трупы, ни с кем не считаясь... В "Калигуле", кстати, вы прикоснулись к этой проблеме.
- "Калигула" - не совсем удачный пример, потому что спектакль не о тиране, не о жестоком императоре. Император Калигула здесь существует скорее как человек, который имел все. Все, что хотел. Камю выводит его не в качестве исторического персонажа, но рассматривает "через него" определенную - экзистенциальную - философию: что такое есть полная свобода, что такое ответственность за эту свободу, перед этой свободой, ответственность перед другими...
Не хочется произносить банальные вещи, но каждое злодейство имеет свои истоки. Опять-таки - человек приходит, грубо говоря, хорошим. Он становится плохим почему-то, и интереснее всего понять это "почему".
Он был верен себе - когда-то на вопрос, что считает главным в профессии, ответившему словами Достоевского: "Человек есть тайна. Ее надо разгадать. Я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком".
ОТДЕЛЬНОСТЬ
"В судьбе Меньшикова очевидна некая трудно формулируемая отдельность. Не замкнутость, не погружение в себя... Он - другой. Это ключевое слово". (А. Соколянский).
- ...Встречи? Не могу сказать, что какая-то конкретная встреча что-то во мне определила. Те, которые происходили, будут происходить и происходят сейчас, как бы сливаются в некую общую сумму воздействия на меня. И я безумно благодарен всем людям, с которыми общался.
- Даже если среди них попадались личности неприятные, с которыми хотелось спорить?
- Мне когда-то раньше очень хотелось спорить. Сейчас мне не хочется спорить ни с кем и никогда. Да, неприятные люди попадаются, но они живут своей правдой, у них есть свои убеждения. И ради Бога! Просто я не впущу их в себя - вот и все. Но это не значит, что они плохие, потому что для них, может быть, я плохой...
- Так сложилось, что мы - хотим того или не хотим - народ страшно политизированный. Однако творческие люди, в массе своей, стараются держаться от политики подальше.
- Я и держусь. И не подальше, а очень далеко!.. Конечно, я живу здесь, переживаю все, что происходит и имею какое-то мнение по этому поводу. Но я не позволяю себе углубляться туда, потому что в политике, к сожалению, всегда существовала и будет существовать нечистоплотность.
- Вы держитесь в стороне и от многочисленных отечественных кинофестивалей, где между тем демонстрируются картины с вашим участием - "Дюба-дюба", например.
-У меня нет особой потребности присутствовать на них, честно говоря. Есть люди, которым фестивали очень нравятся, а я... могу поехать - могу не поехать... Для меня это не магнит.
- Я не ошибусь, если скажу, что вам больше по душе чтение и одиночество?
- Да.
- А друзей у вас много?
- Они есть, но я не знаю, сколько это - "много". Десять много или два много? Важно ведь не количество. Важно, что ты получаешь от них и что ты можешь им отдать.
- В профессии вы человек, с одной стороны, счастливый: успели заявить о себе, вас успели узнать и полюбить зрители, поскольку ваши фильмы еще выходили на экраны массово и их все смотрели. С другой стороны, как и все сегодня, вы снимаетесь в картинах, которые мало кто видит...
- Но сказать сейчас, что я несчастливый человек как бы.. смешно. Хотя на разных ступенях существования потребность в счастье и уровень его тоже различны. Что же касается наших фильмов... Мне кажется, если картина заслуживает внимания, ее так или иначе, но видят, как ни странно. Мне очень не нравятся все эти разговоры, что вот мы снимаем, а нас никто не смотрит. Ну значит, не то снимаем. Если возникает что-то настоящее - хотя бы чуть-чуть, даже не целиком, даже не полностью! - об этом все равно знают, об этом говорят, и это где-то показывают.
"БЕЗУСЛОВНЫЙ ЭФФЕКТ ШАРОВОЙ МОЛНИИ", или Вместо эпилога
- Олег, вы уже второй раз снимаетесь у Михалкова. Первая встреча состоялась достаточно давно: ролью Кирилла в "Родне" вы дебютировали в кино. Скажите, вы совпадаете с Никитой Сергеевичем?
- Надеюсь, что совпадаем... Знаете, раньше среди бесконечных рассуждений на тему: кино, театр, что увлекательнее, выбрать что-то одно - я никак не мог понять природу того, чем кино может быть дорого. Мне было все равно: кино ли, театр - лишь бы материал был интересный. Особой разницы я не ощущал. И вот сейчас я, кажется, что-то понял. Во всяком случае, сформулировал для себя.
Моменты совпадений, о которых вы спрашиваете, они происходят и в театре. Происходят и... уходят. Они могут остаться внутри - тебя самого и зрителей, - но только на уровне рассказов. А вот здесь, с Михалковым, у меня пару раз случилось это, и пленка это зафиксировала - мое состояние в кадре...
|
